Классик лесного пейзажа

К 70-Летию со дня смерти И. И. Шишкина

Л. Вагнер

Есть в Третьяковской галерее портрет... На фоне лесистого при­горка, озаренный лучами солнца стоит во весь рост богатырь. В свободной, непринужденной позе, опираясь на трость зонта, с этюд­ником через плечо, внимательно, сосредоточенно вглядывается он в даль... Человек как бы остано­вился отдохнуть, полюбоваться расстилающимися перед ним просторами, а потом снова в путь. Портрет этот, написанный И. Н. Крамским, изображает Ивана Ивановича Шишкина. Художник Шишкин действительно был неутомимым странником. Всю жизнь им владела ненасыт­ная страсть ходить и познавать родную землю. Есть у него кар­тина, великолепно передающая это чувство влечения куда-то вдаль, — «Полесье». Дорога про­ходит вдоль соснового леса. По ней движется тарантас, движутся как бы и сами деревья... Стоишь перед картиной, и тебя все на­стойчивее притягивает, зовет лес­ная дорога...

Куда выведет она, эта дорога, теряющаяся в бескрайних про­сторах, что ты увидишь среди

безграничной шири русской зем­ли? И художник щедро поде­лился тем, что увидел. Вот вы­брался он из леса, и перед ним открылась широкая долина, а по­среди нее раскинул зеленый ша­тер одинокий могучий дуб. Еще в детстве в родной Елабуге слышал Шишкин, как пели:

Среди долины ровный, На гладкой высоте Растет, цветет высокий дуб В могучей красоте.

Уже тогда в детской душе буду­щего художника рос и созревал образ могучего дерева. Шло вре­мя, с годами ширилось, углубля­лось поэтическое видение и ма­стерство художника, и в 1883 г., когда Шишкину был уже 51 год, на XI Передвижной выставке по­явилась одна из его лучших кар­тин — «Среди долины ровные...» Шишкинский могучий дуб, дере­во-богатырь с его широколистой, раскидистой кроной, готовое спокойно встретить надвигающуюся грозу, сливается с представле­нием о нашей могучей родине. Это образ самой Руси. Есть у Шишкина еще одна могу­чая не «лесная» картина—«Рожь». Глядишь на это необъятное ржа­ное поле и ощущаешь литую тя­жесть колосьев, слышишь их су­хой шелест... В. В. Стасов тогда тонко заметил: «Эта рожь кажет­ся сам восемьдесят, такая она тучная, роскошная; она наполня­ет золотистыми отливами всю картину...» «Рожь» Шишкина имеет свою географическую точ­ку — Лекаревское поле под Елабугой, — но воспринимается она. как обобщенный образ русской природы и вызывает чувство гор­дости и радости за родную землю.

Это картина-песня, и вы слышите эту привольную песню, которая льется широко над желтеющей нивой...

И все же Шишкин редко задер­живал свой взгляд на открытых равнинах. Душа его принадлежа­ла лесам. Вне русских лесов, в которых он провел больше поло­вины жизни, художник тосковал. В молодые годы, после оконча­ния Академии художеств, он был отправлен за границу для усо­вершенствования в живописи. Но время, проведенное там, было для Шишкина мучительно. Даже при­рода Швейцарии не могла пора­зить воображение художника, вы­росшего среди елабужских лесов. У А. П. Чехова в пьесе «Три сестры» есть глубокая мысль о значении леса для человека: «Какие деревья! В сущности, ка­кая красивая жизнь должна быть возле них».

Шишкин воспел неповторимую красоту русского леса. Но он не только любит, но и знает лес: знает в нем каждую травинку, особенности коры, ветвей, листь­ев, оттенков каждой породы де­ревьев. О Шишкине говорили,

что он дорожит каждой деталью в облике леса, как преданный сын каждой морщинкой на лице матери.

2009